Девочки всё время слышат — не жри, худей»

— Насколько в фигурном катании важно соответствовать общепринятым в фигурном же катании стандартам веса и красоты?

«Девочки всё время слышат — не жри, худей». Большое интервью дизайнера и экс-фигуристки Евгении Косыгиной

Считается, что из карьеры фигуриста есть только два выхода: за борт на место тренера и артистом в ледовых шоу. Альтернативный сценарий редкость, а потому каждый случай так привлекает внимание.

Евгения Косыгина последние пару сезонов известна тем, что придумывает костюмы для фигуристов. Помните черное рок-платье с чокером и перьями у Елизаветы Туктамышевой, в котором Лиза каталась в стильной программе от Ше-Линн Бурн? Эскиз этого платья нарисовала Косыгина. Работала она и с Морисом Квителашвили, и с Софьей Евдокимовой — Егором Базиным, и с другими.

В этом сезоне у Евгении много заказчиков среди российских топ-спортсменов. Планов и азарта делать что-то новое для вида спорта, которому отдала пятнадцать лет жизни, еще больше.

Я ехала к Жене, чтобы за кофе пообщаться с ней о стиле и костюмах. В итоге мы два часа гуляли по Тимирязевскому парку и говорили о вещах, молчать про которые нельзя. Фигуристы, даже бывшие, крайне редко соглашаются под запись вспоминать, через что они прошли, — в фигурном катании по-прежнему принято терпеть и скрывать, а не говорить вслух и менять что-либо.

Женя попросила обращаться к ней на «ты».

«Я хотела в этом году поработать с французами. Даже написала Габриэле Пападакис»

— Первый вопрос тебе как дизайнеру и экс-фигуристке. Насколько помогает выступать, когда ты довольна своим внешним видом на льду? Классный костюм по фигуре, удачный макияж, прическа в порядке.

— Это критически важно, я бы сказала. Недавний пример — Лиза Туктамышева. Она же у меня в это межсезонье не заказывала эскизы, с кем-то другим рисовалась, отшивала. На прокатах каталась в белом платье, которое не я придумала. И вот неделю назад написала: «Жень, нарисуй мне что-нибудь красивое на «Спартак», чтобы я себя чувствовала комфортно».

Это важно, потому что у тебя в программе много задач, которые нужно помнить. Костюм не должен мешать, отвлекать. Если ты себя королевой в своем платье не чувствуешь, это сразу скажется на результате.

— Допустим, ты прекрасно выглядишь в своем тонком платье с голой спиной. Не холодно так кататься? Сколько ни смотрю, не могу понять, как вы это терпите.

— Разминка разогревает мышцы, и когда выходишь на лед — тебе жарко. Бывают, конечно, очень холодные катки, но обычно под адреналином об этом не думаешь.

— Для кого из российской сборной ты еще в этом сезоне рисовала эскизы?

— Тиффани Загорски и Джонатану Гуррейро. Вике и Никите для Джексона (произвольный танец Синициной — Кацалапова). Я пока не уверена, что они взяли именно мой эскиз, но я им много вариантов предложила. Егору Базину и Лизе Худайбердиевой, причем на произвольный костюм будет меняться, скорее всего, — мы уже нарисовали новый. С Александром Самариным работала, но они как раз сшили что-то совершенно другое, не то, что я предлагала. Не знаю, можно ли мне об этом говорить, но смотреть на прокатах было грустно. На такую классную программу можно было придумать что-то поинтереснее. Пусть даже не из моих эскизов, но и не просто белая кофта с синими полосочками. Очень хочется видеть фигурное катание развивающимся в плане костюмов, особенно у мальчиков. Чтобы человек не только катался классно, но и выглядел классно.

— Это же первый сезон, когда у тебя в работе столько сборников сразу?

— Да. Раньше ко мне обращались постановщики, а сейчас сами ребята пишут. Значит, я что-то делаю правильно, и людям это нравится.

Я очень хотела в этом году поработать с французами (Пападакис — Сизерон). Даже написала Габриэле Пападакис, но она прочитала и не ответила (смеется) У меня была такая мини-мечта. Я могу бесплатно нарисовать для них, могу на показательные, если не костюм для программы. Но, видимо, уже потом когда-нибудь.

— Судя по твоему инстаграму и нынешней деятельности, могу предположить, что дизайн костюмов начался с любви к рисованию.

— Мне всегда нравилось рисовать. Все дневники, тетради — учителя ругались, что оценки ставить некуда. Руки себе раскрашивала черной ручкой.

Про дизайн костюмов поначалу и мыслей не было. Просто в последний сезон в Тольятти ателье предложило нам эскизы, которые мне не понравились. А в голове же всегда представляешь, как могли бы выглядеть твои костюмы на выбранную музыку. Я решила попробовать нарисовать сама, не имея опыта вообще. Нарисовала, Коля (Морошкин — партнер Евгении) сказал: «Нарма-а-а-альна» (смеется). Мы пошли к Олегу Ивановичу, и он из двух вариантов выбрал один.

Потом сезон закончился, мы перестали кататься, и у меня как-то был разговор с Соней Евдокимовой про костюмы. Она собиралась шить платье, а я говорю — вдруг мастер тебя не поймет, а я пойму, я же твоя лучшая подруга. Так появился эскиз для Сони, а потом и для всей группы Судакова — абсолютно бесплатно, я просто хотела попробовать.

Следующим шагом уже были эскизы для детей, которым начал ставить программы мой бывший партнер. Первые заказы пошли, по сути, именно от него.

— Предположу, почему твои эскизы так нравятся фигуристам. Это не просто схемы платьев, это живые люди — в танцевальных позициях, в интересных стартовых или финальных позах.

— Да-а-а! Для меня важна подача. Чтобы человек посмотрел на эскиз и увидел себя. Я иногда даже лица прорисовываю.

Ну и потом, я же сама каталась. Конечно, я знаю, как должен сидеть идеальный костюм. Фигуру нужно как минимум не испортить платьем, а как максимум сделать ее лучше.

«Давайте просто пропишем в правилах, что голым на лед выходить нельзя»

— Кто приходит тебе в голову при мысли о стильных костюмах в первую очередь?

— Больше всего мне импонируют Саша с Ваней (Степанова — Букин). Например, их черные костюмы к Тимберлейку — там камней даже нет, но благодаря правильному крою фигура упакована идеально. Фактура интересная — сверху крупная сетка, а внизу обычная черная сетка. Вообще надо идти в сторону работы с фактурой, а не делать бифлекс на бифлекс на бифлекс и сверху еще аппликация из бифлекса (смеется).

— К вопросу о сетке. Почему у кореянок или американок сетка на платьях выглядит как эльфийское кружево, неотличимое от цвета кожи, а у наших девочек — часто нечто грубое, темное и коричневое? Незаметную сетку действительно так тяжело достать?

— Хорошую телесную сетку можно купить в Москве, можно заказать, проблем никаких нет. Мне кажется, это больше отношение мастеров, особенно когда все примерки проходят в присутствии спортсмена. Видно ведь, что она по цвету не подходит к коже, почему бы ее не поменять. Сразу вся работа будет изящнее.

— А сами девочки почему не говорят, чтобы им сетку поменяли?

— Ну, может, им норм. Загар как будто. Меня тоже это бесит, я стараюсь вообще по минимуму сетку планировать на эскизах. Маленькие дети — отдельная история, им нужно сетку, они же боди еще поддевают вниз, чтобы не мерзнуть. Но для взрослых стараюсь рисовать либо цветную сетку, либо вообще без нее, либо планировать мини-вставки сетки из салона свадебных платьев. Она тонкая, не тянется, но на треугольник в декольте, чтобы грудь не вываливалась, вполне подходит. И ее не видно.

— Может, такая сетка намного дороже?

— Не настолько она дороже, к тому же ее не километр нужен, а выглядит круто. Но с ней нужно аккуратно работать, потому что не тянется — в бока ее не вставишь, например. Можно только на менее подвижные зоны.

— Если бы ты могла изменить правила в отношении костюмов, что бы поменяла?

— Я вообще не понимаю, зачем нужны эти дурацкие правила по костюмам. Любые. Все вот эти соотношения голого и закрытого тела, запрет на брюки у партнерши в танцах…

— Как это вообще измеряется — соотношение голого и закрытого тела?

— Никак. Танцы на льду вообще довольно субъективный вид. Поэтому это просто момент контроля — если очень надо, можно таким образом придраться к костюму и снизить балл.

— Может быть, в ИСУ боятся, что кто-то просто выйдет кататься голым?

— Давайте просто пропишем, что голым выходить нельзя (смеется). Ну, и кто в здравом уме выйдет на лед голым, ну, серьезно.

«Я предложила сотрудничество Туктамышевой несколько лет назад. Ничего тогда не умела еще. Естественно, получилась фигня, Лиза поблагодарила и забыла»

— Можешь назвать костюмы, которые придумала не ты, но они тебе так нравятся, что ты хотела бы быть их автором?

— Костюмы Чок — Бейтс к египетскому танцу. Они дико красивые и сложные. Сетка — это мягкий материал, на котором сложно сделать ровные линии. А у Мэдисон весь костюм в линиях. Поэтому там что-то где-то подрисовано, подшито, чтобы получилось совершенно. Это тонкая дорогостоящая работа, не каждый фигурист может позволить себе такой костюм, но с этим ничего не поделаешь. Топовым спортсменам — топовые костюмы.

И еще к «Половецким пляскам» Оксаны Домниной и Максима Шабалина. Они (костюмы), помнится, переживали какую-то трансформацию, потому что судьям показались излишне театральными. Мы тогда как раз катались в одной группе в Одинцово, и я видела их на тренировках. Спустя столько времени они мне все равно кажутся невероятными.

— Что можешь рассказать про Оксану и Максима? Были какие-то забавные случаи за время тренировок на одном льду?

— Мы были мелкие, а они — мастера. Мы от них бегали по бортикам, чтобы нас не сбили. Максим мощный, статный, как крикнет что-нибудь «Ыааааа!» — у меня коленки подкашивались.

Помню, они репетировали показательный, который начинали лежа на льду. Алексей Юрьевич мне сказал — они сейчас встанут, а ты поедешь и уберешь кофту, — они на ней лежали. Они делают свои партерные вещи, Макс ее красиво поднимает, они встают… И я, во-первых, побежала раньше времени, во-вторых, споткнулась и упала им в ноги, кофту не забрала, Максим на меня чуть не наступил, тренер что-то кричит, а я лежу такая букашка на льду (смеется).

Но вообще они на нас никогда не ругались. Я смотрела на Оксану и думала: «О боже, я когда-нибудь тоже стану такой красивой принцессой!»

— Есть у тебя какая-то творческая мечта? Некий предел количественный и качественный, после которого ты скажешь, что довольна тем, что делаешь.

— Из того, что от меня не зависит, — чтобы не было правил в костюмах. Во-вторых, чтобы в трансляциях соревнований наряду с именами тренеров и постановщиков была строчка о дизайнере — имена тех, кто придумал и сшил костюм, маленькими буковками (улыбается).

Почему все знают постановщиков и хореографов, но не знают дизайнеров? Костюм иногда играет не меньшую роль в передаче образа. Особенно сейчас, когда мы все зависим от картинки, и важно, чтобы она была красивая.

Ну и еще. Чтобы на следующей Олимпиаде все заказали у меня костюмы, и чтобы я смогла на ней побывать и видеть это все своими глазами (смеется).

Есть еще мечта, не связанная с фигурным катанием: хочу поработать с цирком «Дю Солей». Когда-нибудь я им напишу письмо, возможно, они тоже не ответят, как Пападакис (смеется), но я все равно попробую.

— Откуда такая идея про цирк «Дю Солей»? И такой азарт в поиске новых интересных проектов?

— Некоторые мои идеи — ту мач для фигурного катания. Хочется создавать что-то экстравагантное и смелое. Использовать объемные детали, реквизит — то, в чем фигуристы ограничены.

Что касается азарта и амбиций, когда я начала этим заниматься, у меня не было сверхзадач. Я просто попробовала и поняла, что мне очень нравится. И поскольку очень хотела, всегда искала возможность работать. Не сидела в ожидании заказов, а сама писала людям. Например, как-то я предложила сотрудничество Лизе (Туктамышевой) несколько лет назад. Ничего тогда не умела еще, подача была другая. Естественно, получилась какая-то фигня, Лиза поблагодарила и забыла. Но у меня никогда не было страха, что мне откажут. Если интересно, я готова работать и бесплатно.

— У тебя был такой же азарт в отношении к спорту?

«Жирной точкой под прошлой жизнью, когда я поняла, что не хочу заниматься фигурным катанием, стала смерть папы»

— Помнишь день, когда ты проснулась и поняла, что больше не хочешь идти на каток?

— До этого дня я несколько лет говорила маме, что мне не нравится заниматься фигурным катанием. Но это было всегда в начале и в конце сезона — когда находишься в соревновательной движухе, нет времени рефлексировать. Мама говорила: потерпи, это просто тяжелое время, все пройдет.

Когда мы с Колей стали уезжать в Америку на сборы к Игорю Шпильбанду, я осталась одна без поддержки родителей, никто больше не говорил: «Соберись». Я начала понимать, что сама себя не могу на это настроить. Какое-то время мне удавалось терпеть, потому что в Америке атмосфера другая, тренеры иначе работают, ты идешь на тренировку с большим удовольствием.

Потом случился конфликт с нашим тренером Алексеем Горшковым — там в снежный ком все превратилось, была куча моментов негативных, — мы от него ушли. Сказали: «Давайте мы потренируемся в Тольятти у тренера Коли (Олега Судакова), а вы пока от нас отдохнете». Но ничего не наладилось, видимо, мы его сильно обидели.

Когда мы начали тренироваться в Тольятти, меня прибило наглухо — все под откос идет. Жирной точкой под прошлой жизнью, когда я поняла, что хочу заниматься чем-то другим, стала смерть папы.

Мне хотелось остановиться и все время проводить в семьей. Но так как сезон уже начинался, программы были поставлены, все было обговорено с Олегом Ивановичем, мы с Колей решили, что сезон докатаемся.

— Чего тебе стоило довести сезон до конца в таких условиях?

— Это было мегатяжело. Зачем себя насиловать и напрягаться, если нет больше человека, который больше всех всегда топил за меня? Помимо того, что он всегда финансово вкладывался, он еще очень гордился мной — вот дочь в Америку поехала, тут медаль завоевала. В большей степени я занималась фигурным катанием ради него — не хотела подводить.

Но мы поговорили с Колей и решили поступить по-честному, не бросая все на полпути.

— По твоим словам о партнере можно догадаться, что отношения у вас были по-настоящему теплые. Нечасто такое бывает в танцах на льду.

— Когда от меня ушел Сергей Мозгов, тренеры искали нового партнера, я пробовалась с разными мальчиками, но все было не то. Колю я нашла сама — когда мы начали общаться, он знал, что я одна, и в конце сезона его тоже оставила партнерша. Решили попробовать вместе — что мы теряем? Провели пару тренировок — супер. Техника, конечно, была разная, но в целом отлично. То есть это было наше с ним решение, несмотря на юный возраст, и мы успели подружиться до того, как начали кататься. Конечно, у нас бывали разногласия, как у всех, но я всегда понимала, что могу на Колю положиться.

Особенно это чувствовалось, когда мы начали подолгу жить за границей. Мне семнадцать, он на год старше. Приехали в Америку, никого не знали, у меня хоть какой-то английский был, а Коля вообще не говорил. Естественно, когда ты с человеком находишься все время рядом, вокруг нет друзей и семьи, ты либо с ним еще больше сближаешься, либо вообще теряешь контакт.

— После сочинского олимпийского цикла сборы в Америке стали для российских фигуристов редким событием, почти невозможным. Расскажи для тех, кто не имеет об этом никакого представления, как в Штатах устроены тренировки и быт?

— Мы редко жили в гостинице — это достаточно дорого, — обычно арендовали комнату. У Шпильбанда тогда катались Екатерина Рязанова — Илья Ткаченко, и мы с Катей жили у местной бабушки в маленьком домике, у нас была отдельная комната — две кровати. Бабушка иногда нас возила в большой магазин, где мы закупались продуктами на неделю, но готовить при этом не могли.

С передвижением было сложно, потому что мы тренировались в Детройте — он выглядит как промзона. Там ничего нет — дорога по прямой до катка и торговый центр да продуктовый магазин. Поначалу нас возили на каток тренер или Илья Ткаченко. Потом Катя себе тоже приобрела машину. Иногда мы просили ребят с катка на своем ломанном английском: «Хелп, плиз, гоу хом ми» (смеется).

По поводу тренировочного процесса — все удобно. Нас привозили на каток в 6 утра, и до 5 вечера мы там торчали. Первое время было тяжело — в России есть перерыв между утренними и вечерними тренировками, когда ты можешь пойти домой поспать. В Америке уроки идут подряд — лед с одним тренером, лед с другим тренером, потом в зал с хореографом, потом актерское мастерство. День отпахал, приехал домой, поел и лег спать.

— Насчет «поел и лег спать». У тебя не было там проблем с поддержанием формы? Говорят, в Америке отличаются и продукты, и ассортимент в кафе-ресторанах.

— С простой закупкой продуктов проблем нет. Фрукты в супермаркете продаются мытыми и нарезанными, очень удобно — бери и ешь. И если в доме, где ты живешь, есть кухня, проблем тоже нет. Мэдисон Чок приносила с собой контейнеры — вареную курочку, то-се, — она готовила заранее и весь день потом этим питалась.

У меня же были проблемы. Ты либо берешь еду с собой на каток, либо не ешь, потому что в кафетерии можешь купить только бургер. Но тебе надо следить за фигурой, и еще тренер ходит смотрит: жрешь — не жрешь (смеется). Поскольку готовить мы у этой бабушки не могли, покупали с Катей какие-то готовые салаты. Это было не супервкусно, но более-менее полезно.

— Каким тебе запомнился Игорь Шпильбанд?

— Мы с ним работали больше всего, потому что нам было нужно подправить технику. Он такой мегапозитивный. Вкладывается в тебя полностью — тот час, который ты должен с ним работать, он ни минуты не отдыхает и не отвлекается. Мне запомнилось, как он учил нас отношениям мужчины и женщины на льду. Партнер должен свою партнершу преподносить — вот у тебя есть прекрасный бриллиант в руках, и ты должен сделать все, чтобы показать этому миру, какая она красивая. Партнерша же должна слушаться партнера и помогать ему, чтобы он раскрыл ее как надо.

— Шпильбанд у вас числился в профиле ИСУ как хореограф, он успел вам что-то поставить?

— Нет, это делали именно хореографы. Как-то у нас было фламенко, и его ставила женщина, которая всю жизнь его танцевала. Она практически не разговаривала — то ли была немая, то ли совсем не знала английский. Мы приходили на урок, и она молчала, но эти ее движения и взгляды… Все было понятно. Игорь присутствовал, но изменений в хореографию не вносил — только в подачу и технику.

«На последние соревнования я себе сбрила висок»

— Начиная с 2007 года в мировых танцах на льду огромно влияние североамериканской системы подготовки. Если побеждают не американские и канадские танцоры, значит европейские ученики североамериканских тренеров. Ты думала когда-нибудь, почему так происходит? Возможно, дело в специализации? В том же Нови или Кантоне было принято под каждый вид подготовки выделять паре специалиста — отдельно на поддержки, вращения, скольжение, мимику и так далее.

— Все, что ты сказала, — правда. Там каждое направление детально изучается. У нас пара выходит на лед, и все толпой — тренер, хореограф, еще кто-нибудь — на них накидываются.

Но главное — мотивация. Там люди занимаются фигурным катанием, потому что хотят этим заниматься. Они знают, сколько стоит час льда, и никогда не будут полчаса коньки перешнуровывать у бортика. Если тренер отвлекся, ему скажут: «Come on, it’s time, давайте работать».

— Насколько в фигурном катании важно соответствовать общепринятым в фигурном же катании стандартам веса и красоты?

— Требования к весу есть во всех видах — в танцах, в парах, в одиночном. Девочки все время слышат — не жри, не жри, худей, худей.

Кардинально меняться обычно нельзя. Хотя я стриглась коротко и в рыжий красилась, но это потому что Алексей Юрьевич говорил: «Тебе надо меняться, ты должна быть другой, разной».

На последние соревнования я себе вообще сбрила висок. Лучше бы я этого не делала — отрастало потом ужасно. Это было завершение карьеры, я поняла — окей, уже можно, кому не нравится — потерпят один старт (смеется).

— Сложно было найти себя, отдав всю жизнь спорту?

— Первые полтора года я слонялась туда-сюда. Работала хореографом в танцевальных школах, не связанных с фигурным катанием. Рисовала немного. Чувствовала себя хреново в это время. После того как у тебя на протяжении 15-20 лет расписан каждый день, оказаться в обычном мире и не понимать, во сколько тебе встать, куда пойти и с кем общаться… Сложно. Жизнь и круг общения меняются полностью. Классно, когда есть друзья и интересы вне спорта. Я бы посоветовала всем детям и родителям об этом задуматься. Никто не знает, когда наступит эта точка невозврата.

— С Катей Александровской ты не была знакома (Екатерина Александровская — чемпионка мира среди юниоров в парном катании, покончившая с собой в июне 2020. — «Матч ТВ»)?

— Нет, не была. Ее история — это ужас ужасный. Я вот что хочу сказать: спортсмены, конечно, сильные люди. Столько всякого говна мы проходим на протяжении своей карьеры.

Начинается все с того, что тебя гнобят на тренировках, хотя тут как повезет. Я попала к человеку, который меня морально уничтожал. И чем старше я становилась, тем больше росла во мне неуверенность. У всех разная психика, на которую влияет множество условий, и кто-то говорит в итоге — да пошло оно все, я буду счастливым. А кто-то решает, что жизнь кончилась.

Я никогда не думала о самоубийстве, но просто ненавидела свою жизнь. И себя.

— Ненавидела себя, потому что не могла ничего изменить, как тебе казалось?

— Именно. Я вроде как ни за что не отвечаю, но понимаю свою безысходность. А я еще такой девочкой была, которая особо не сопротивлялась. Тренер сказал: «Иди разбейся в лепешку», — я пойду и разобьюсь. Мама сказала: «Иди работай на лед», — иду и работаю.

Я удивлена, что смогла после спорта обрести спокойствие. Хотя мне до сих пор все эти комплексы аукаются. И по поводу еды, и еще куча. Иногда бывают панические атаки. Я пробую йогу, правильное дыхание, вот это все, но помогает так себе. Поэтому в спорте так важно, чтобы был хотя бы кто-то, кто тебя поддерживает. А не просто: «Ты козел, плохо выступил».

— В чем смысл этой мотивации страхом и унижением, которая так часто практикуется в спорте? Она же не работает.

— На ком-то, видимо, работает. К сожалению. Проблема в том, что на тренере лежит огромная ответственность, потому что спортсмен от него зависит, большую часть жизни с ним проводит, верит ему. Кроме того, что тренер скажет, что ты жирный, подростком ты и сам себя воспринимаешь нескладным и отвратительным. Это все накапливается в голове.

— Мне всегда было интересно, почему, например, не мальчикам пойти качаться, а девочкам «не жрать»?

— Да, наверное, так исторически сложилось, что женщина виновата во всех грехах (смеется). И мальчиков в фигурном катании дефицит.

«Фигуристы, которые нуждаются в поддержке и понимании, продолжают жить с установкой, что они никчемные»

— Есть американская танцовщица Мэдисон Хаббел, далекая от традиционных представлений об идеальной партнерше как субтильной девочке. Как думаешь, как ей удается сохранять любовь к себе? Она выглядит абсолютно довольным собой человеком без комплексов.

— У американцев не так много комплексов, потому что за слова «ты жирная» можно попасть в суд. А у нас за это ничего не будет. Тебе вынесут мозг, ты пойдешь домой, поплачешь и… будешь худеть. Знаешь, мне так отозвалось интервью Лены Радионовой, как ее на лед не пускали из-за веса. Но почему-то никто не думает, что проблемы с весом могут быть гормональными, а еще все они от головы — ты не выдерживаешь давления, начинаешь есть, толстеешь, получаешь за это, и круг замыкается.

— На Олимпиаде-2018 инцидент с расстегнувшимся лифом партнерши не позволил французскому дуэту получить более высокие оценки за ритм-танец и, возможно, выиграть золотую медаль. Мне кажется, каждая фигуристка может представить себя на месте Габриэлы Пападакис в страшном сне. Ты думала, как повела бы себя в такой ситуации?

— Я думала о том, насколько нужно быть отважной, чтобы продолжать кататься, когда все видят твою грудь. И ведь они ни в чем не ошиблись, просто были не такими свободными и раскованными, какими могли бы быть. Я бы, наверное, остановилась, хотя… это же Олимпиада. С детства нас приучают: что бы ни случилось — едешь дальше. Если выключается музыка — едешь без музыки. Обрушивается потолок — докатываешь до конца, потому что второго шанса тебе не дадут.

— Ты ведь еще помнишь чемпионаты России, когда на них были пустые залы. Как тебе нынешний ажиотаж вокруг фигурного катания?

— Сколько вот недавно в Сызрани собралось людей — для нас когда-то это считалось бы полным залом. Чаще всего на чемпионаты России приходили болеть только родители.

У ажиотажа есть и обратная сторона. Поклонники и поддержка — это приятно, но иногда откроешь комментарии и думаешь: люди, вы вообще адекватные? Что вы пишете?

Я когда карьеру завершила, зависала в некоторых группах, искала свои фотки. Настолько отвратительные вещи попадались в комментариях, что у меня внутри все горело, я даже пару раз отвечала. Смотришь на аватарки — милые вроде люди, с котиками и детьми, а на деле… Это к вопросу о самооценке — сколько ненависти на нынешних фигуристов выливается. Я надеюсь, они ничего специально не читают, но что-то все равно просачивается.

— Раскрой секрет, зачем девочки в танцах приходят при полном параде даже на утренние тренировки?

— Так принято на соревнованиях. Я сначала удивлялась, что одиночницы приходят в трениках и с хвостиком. А мы — все накрашенные и одетые. Помню, на каком-то американском старте был очень ранний подъем, так я красилась перед сном водостойкой подводкой. И со стрелками этими спала. Иначе в три часа ночи, когда нужно было вставать, никогда в жизни бы нормально не накрасилась.

А сейчас не понимаю, зачем мы это делали. Сидят судьи, точно так же хотят спать, им вообще все равно, как твое лицо выглядит. Прокатал программу — молодец, иди в отель готовься выступать.

Когда я закончила со спортом, у меня повседневный макияж был, как грим на соревнования. Понадобилось время, чтобы перестать так ярко краситься и принять свое лицо. Могу сказать, что муж и его отношение ко мне повлияло и на мое восприятие себя тоже.

— Насколько я знаю, девочки партнеров на соревнованиях тоже красят. Бывает, что мальчики отказываются?

— Колю я всегда красила, даже не спрашивала — только тон. Можно еще щечки и скулы выделить, конечно, но обычно все просят «давай по минимуму». Но, если честно, я не понимаю, зачем — у мальчиков кожа обычно и так хорошая.

— Не буду называть имени, но знаю, что утро одной фигуристки обычно начинается с перечисления ее недостатков. Блеклая, страшная, бесцветная, толстая…

— Суровая правда, так оно и есть. И мне так говорили. У всех это повторяется, потому что тренеры одни и те же.

Бывшие спортсмены, которые это пережили и понимают ошибки тренеров, либо сами не хотят этим заниматься, либо имеют доступ к работе только с совсем маленькими детьми. А остальные работают так, как привыкли. И фигуристы, которые нуждаются в поддержке и понимании, продолжают жить с установкой, что они никчемные.

— От твоих слов внутри поднимается волна негодования, если честно. У тебя не осталось обиды на тренеров и эту систему?

— Мы с Алексеем Юрьевичем (Горшковым) расстались плохо, не общались вообще. Но тут как-то нужно было сходить на тренировку к ним, посмотреть на костюмы, которые я придумала одной его паре, в движении. И я так боялась, как мы встретимся с ним в первый раз за пять лет.

Но все прошло хорошо, он был искренне рад меня видеть. У них остались хорошие воспоминания, нет обид. У меня тоже. Прикольно было вернуться на каток, где я 15 лет прожила фактически. Получается, все было не зря. Это просто был сложный путь к тому, чем мне действительно нравится заниматься.

Основная польза для детей:

Польза фигурного катания для детей

Несмотря на то, что фигурное катание относится к травмоопасным видам спорта, эта олимпийская дисциплина принесет неоценимую пользу для здоровья при правильной организации обучения.

Основная польза для детей:

Польза для характера. Фигуристы – самые дисциплинированные спортсмены. С ранних лет малыши учатся самодисциплине, распорядку дня, выносливости, собранности и сосредоточенности.

По статистике, дети, занятые в фигурном катании хорошо учатся и с легкостью преодолевают подростковый возраст и не доставляют хлопот своим родителям.

Польза для здоровья. На вопрос что развивает фигурное катание у детей, можно смело назвать все. Этот спорт укрепляет здоровье, повышает сопротивляемость вирусам и простудам, и способствует гармоничному развитию, развивает координацию, гибкость и ловкость. Также юные спортсмены развивают в себе чувство ритма и избавляются от страха публики.

В целом фигурное катание оказывает благоприятное влияние на все органы и системы организма. Спорт укрепляет мышцы, способствует правильному обмену веществ, насыщает кровь кислородом и исключает наличие лишнего веса и сопутствующих ему болезней.

Финские наставники утверждают, что даже в 16 уже сложно делать те элементы, которые ты исполняла раньше

«У русских девочек нет надежды на здоровое будущее»: тренеры просят поднять возрастной ценз фигуристок

Финские наставники утверждают, что даже в 16 уже сложно делать те элементы, которые ты исполняла раньше

Финские тренеры по фигурному катанию призвали Международный союз конькобежцев (ISU) поднять возрастной ценз в женском катании как минимум до 17 лет. Свою настоятельную просьбу они объясняют заботой о здоровье девушек в будущем.

«Повышение возрастного ценза важно с психологической точки зрения, — приводит их позицию телерадиокомпания YLE. — Тело у девушек меняется с возрастом. Даже в 16 уже сложно делать те элементы, которые ты исполняла раньше. Я надеюсь, что ISU заботит здоровье фигуристок. Мне жаль русских девочек — у них нет надежды на здоровое будущее. У русских даже семилетние дети по пять часов в день работают на льду».

Отметим, что чемпионкой России на днях стала 15-летняя Анна Щербакова. Столько же лет и серебряной призерке Александре Трусовой. Но теперь в этом сезоне они должны представлять Россию на чемпионате Европы и мира. Ранее мы писали, что чемпионат Украины по фигурному катанию выиграла скандальная россиянка. 13-летняя Анастасия Шаботова, которая получила украинский паспорт этим летом, стала знаменитой после слов о «правильном» допинге.

Смотрите, как маленькие одесситы стали чемпионами Украины по фигурному катанию

Во многих видах спорта есть негласные физические стандарты, которым должен соответствовать спортсмен. Или по крайней мере определенные физиологические качества, обладатель которых с большей вероятностью добьется успеха. При наборе в серьезные спортшколы детей тщательно осматривают на предмет физической пригодности к конкретному виду. Причем не сейчас, а в будущем. Фигурное катание не исключение. Здесь важно соотношение показателей роста и веса.

Спорт для маленьких девочек? Моделям не место в фигурном катании

• Александр Самарин
• Александра Степанова/ Иван Букин
• Алена Савченко/ Бруно Массо
• Алина Загитова
• Анна Погорилая
• Дмитрий Алиев
• Евгений Плющенко
• Евгения Медведева
• Евгения Тарасова/ Владимир Морозов
• Елена Радионова
• Елизавета Туктамышева
• Иван Букин
• Ирина Слуцкая
• Каролина Костнер
• Максим Ковтун
• Мария Бутырская
• Мария Сотскова
• Михаил Коляда
• Натан Чен
• Софья Самодурова
• Татьяна Волосожар
• Татьяна Волосожар/Максим Траньков
• Хавьер Фернандес
• Юдзуру Ханю

Тема фигурного катания всегда связана с темой роста, взросления, пубертатного периода и прочих прелестей, свойственных человеческому организму. В интервью практически всех фигуристов в какой-то момент их карьеры проскальзывают слова о том, как в один прекрасный день тело начинает меняться и больше не слушается их, а прыжки, вращения и другие элементы перестают получаться так легко, как в детстве.

Во многих видах спорта есть негласные физические стандарты, которым должен соответствовать спортсмен. Или по крайней мере определенные физиологические качества, обладатель которых с большей вероятностью добьется успеха. При наборе в серьезные спортшколы детей тщательно осматривают на предмет физической пригодности к конкретному виду. Причем не сейчас, а в будущем. Фигурное катание не исключение. Здесь важно соотношение показателей роста и веса.

Если говорить об одиночном катании, то худощавое телосложение находится в приоритете у фигуристов обоих полов. Это вполне логично. Сложные элементы проще выполнить, обладая низким ростом и небольшим весом.

Дюймовочка

Если посмотреть на девушек-одиночниц, все они как на подбор невысокие. Средними цифрам видятся 160-165 см. Это некий предел спортсменок, находящихся в элите мирового фигурного катания. Так рост Евгении Медведевой – 159 см, Алины Загитовой – 163 см, обладательницы, пожалуй одних из наиболее эталонных прыжков, Елизаветы Туктамышевой – 157 см, Софьи Самодуровой – 156 см.

Книжка любопытная, но если ожидаете от нее неких разоблачений или сенсаций, спешу вас огорчить — их там нет. Зато есть множество отрывков из интервью с большим количеством тренеров и другими специалистами из мира фигурного катания. Например, в описании случая со сломанным коньком Евгении Медведевой приводится комментарий специалиста по подготовке инвентаря.
В книге описывается, скажем так, новейшая история женского фигурного катания, вплоть до ухода из группы Тутберидзе Александры Трусовой, что случилось в середине текущего года. Есть и «экскурс в историю», но небольшой. Львиная доля книги отведена чемпионкам недавним — Ю. Липницкой, А. Сотниковой, Е. Медведевой, А. Загитовой, нашим золотым девчонкам.
Тем не менее книга не произвела на меня цельного впечатления. Осталось не совсем понятным, что хотел сказать автор. Книга скорее представляет собой набор фактов, многочисленных разговоров, которые имели место быть в богатой карьере Елены Вайцеховской. Но вывода нет. Вместо вывода вопрос, будет ли повышен возрастной ценз для спортсменок, дабы разделить «девочковое» и женское катание и. кроткая просьба простить, если написанное автором не совпадает с мировоззрением читателя.
В целом книга написана легко, читается на одном дыхании (я прочитала за день). Будет несомненно интересна тем, кто следит за женским фигурным катанием, а значит, — многим.
Фотографий в книге нет, бумага серая.

Рецензии на книгу « Фигурное катание. Стальные девочки » Елена Вайцеховская

Книжка любопытная, но если ожидаете от нее неких разоблачений или сенсаций, спешу вас огорчить — их там нет. Зато есть множество отрывков из интервью с большим количеством тренеров и другими специалистами из мира фигурного катания. Например, в описании случая со сломанным коньком Евгении Медведевой приводится комментарий специалиста по подготовке инвентаря.
В книге описывается, скажем так, новейшая история женского фигурного катания, вплоть до ухода из группы Тутберидзе Александры Трусовой, что случилось в середине текущего года. Есть и «экскурс в историю», но небольшой. Львиная доля книги отведена чемпионкам недавним — Ю. Липницкой, А. Сотниковой, Е. Медведевой, А. Загитовой, нашим золотым девчонкам.
Тем не менее книга не произвела на меня цельного впечатления. Осталось не совсем понятным, что хотел сказать автор. Книга скорее представляет собой набор фактов, многочисленных разговоров, которые имели место быть в богатой карьере Елены Вайцеховской. Но вывода нет. Вместо вывода вопрос, будет ли повышен возрастной ценз для спортсменок, дабы разделить «девочковое» и женское катание и. кроткая просьба простить, если написанное автором не совпадает с мировоззрением читателя.
В целом книга написана легко, читается на одном дыхании (я прочитала за день). Будет несомненно интересна тем, кто следит за женским фигурным катанием, а значит, — многим.
Фотографий в книге нет, бумага серая.